СКАЗАНИЕ О ВЕЛИКОЙ БИТВЕ НА МОСТУ ЛИБ-ТАУНСКОМ МЕЖДУ ЧУДИЩЕМ ТРЁХГОЛОВЫМ И БОГАТЫРЁМ СВЕТЛАДОЙ МУРОМЕЦ-ПОПОВИЧ-ДОБРЫНЕВОЙ
[ВЫБОРОЧНЫЕ ГЛАВЫ ИЗ ЛЕТОПИСИ "ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ"
ПОД РЕД. ПРОФЕССОРА "НИИЧАВО" ИМ. БЕЗЫМЯННОГО ГРАДОНАЧАЛЬНИКА КОТА УЧЁНОГО - ВАСИЛИЯ ПОДДУБНОГО]
Глава первая
(Предсказательная)
.... В тридевятом царстве, в тридесятом государстве стоял град златоглавый, наречённый Либ-тауном. И славился он на всю виртуальность магами да чародеями своими, стихотворцами да менестрелями. Счастье фонтанами било в удивительном месте этом. Радость ручьями журчала и водопадами осыпалась, веером радужным расплёскивая брызги. Приставали к берегам его корабли заморские с алыми парусами, ветром надежд наполненными. И взмывали в небо безоблачное белоснежные птицы, паря в синеве бездонной на мягких крыльях мечты. Роскошными садами и рощами зелёными укрывалась страна эта волшебная, горами древними и реками быстрыми обнимала она просторы беспредельные. И жили в ней люди мудрые, благородные, духом сильные. Гостепреимство их и дружелюбие, отзывчивость и приветливость известны были всем: и путникам, и паломникам, и купцам, и торговцам, и рыцарям, и зверю али птице лесной - никому отказу не давали добрые горожане. Каждый приют здесь найти для себя мог. И от того град этот здравствовал и процветал многия лета кряду.
"ГОРОД СОЛНЦА", утопия. Гл.1, вступительная.
Магистр ордена рыцарей-дамаугодников белорийский мистралиец Маэстро Эль-Драко.
Глава вторая
(Апокалипсическая)
.... И свершилась тогда кара небесная, настигшая прекрасный город магов и чародеев, стихотворцев и менестрелей. Приняла она облик дракона могучего и непобедимого, волею судеб, ворожбы колдовской и случайности, средь благополучного Либ-тауна очутившегося. Пало великое проклятие на безмятежные головы людей ни в чём не повинных: согорожанин их славный, многими уважаемый, вместе с ипостасью драконьей и норов драконьий приобрести поспешил. Скорбь и печаль всеобщие охватили страну чудесную, горя до сего дня не знавшую. Выжгло пламя яростное сады буйные, воду в реках и заливе вскипятило, обеспечив Либ-таунцев ухой Демьяновой на месяцы несчётные. Плакали дети, мычали коровы недоеные, хрипло горланили неприличные частушки ободранные бродячие коты, смрадом невыносимым тянуло с улицы Чавошников, кровью Шизокрылой камни мостовой были обагряны. Потемнело небо ясно-синеглазое, померк свет солнечный. Лишь облака серого пепла и копоть из выхлопных труб витала в некогда прозрачном и чистом воздухе места сего зачарованого. Да блестели ещё сиротливо на булыжниках пыльных разноцветные осколки магических витражей, а окна гордой мэрии Изнакурножа зияли провалами чёрными, на отверстые пасти чудовища похожие. И было пусто всюду, и тишина гробовая, подруга графа О'мана барм Урис Виктория Алея, всецело царствовала над зрелищем сим апокалиптическим.
"АРМАГЕД ДОМ", свод пророчеств и предсказаний. Гл.13, ужасная.
В. К. Чёрно-цветочный маг, глава ковена избункернов.
Глава третья
(Болящая)
.... Рыдало чудовище трёхглавое, и рёв, исторгаемый из его глоток, летел над вымершей землёй. Взбивало оно могучими лапами воздух и хлестало хвостом шипастым бронированные свои бока. Из двух пар глаз его текли слёзы крупные - с арбуз величиной каждая. Третья же пара глаз метала искры пламенные, ибо ничего, кроме железы огненной, в ней не было, и потому плакать она могла лишь так. То, что поджигали слёзы эти огнеопасные, моментально тушилось слезами настоящими, хотя и сказано в летописях древних, что лил дракон одни слёзы горючие. Распахнута была пасть его огромная, и язык раздвоеный тряпкой алою, бесформенной простёрся по полю широкому. Икал монстр, злодеяниями отягощённый. И было от чего, верные читатели мои! Горожане отважные, безжалостно им проглоченные, жители града златоглавого, наречённого Либ-тауном, даже в желудке драконьем самими собою оставалися. Так, рыцарь известный - Маэстро Эль-Драко, не в силах сразиться с ящером злокозненным в бою честном и справедливом, потихоньку мечом своим благородным изнутри путь наружу - к свободе желанной - проковырять пытался. Барменша же Шушара, приземлившаяся (или прижелудочившаяся?) на голову господина архивариуса I_chay, развлекаясь, хвостом своим роскошным драконью гортань щекотала, получая удовольствие невыразимое от процесса чиханья драконьего. Его высоко преосвященство, стоик со стажем большим, доблестно переносил тягости положенья своего нового, а потому, нимало не смущаясь, вытащил кодило, набитое доверху, по обыкновению, табаком отборным, и принялся вдыхать пары ароматные. Деяние сие вызывало у чудища несчастного икоту мучительную и непрерывную. Достойная ученица кардинальская, юная магиня Дафна, изо всех сил сотворить что-нибудь полезное старалась, однако никак учесть не могла, бедняжка, особенностей искривления пространственно-временного континуума, вызываемого пребыванием в утробе драконьей, в следствие чего получались у неё один лишь горох, огурцы квашеные, чипсы да пиво жигулёвское (из джакузи едва-едва вытащенное), дракону многострадальному отнюдь радости не прибавляющие. Скорее же наоборот - только звукоизвлечение конфузное... Критик же О. Латунский, без дела пребывать долго не могущий, излюбленным видом деятельности своей занимался, то биш критические писал творения, однако не на бумаге, коей неоткуда было взяться в желудке ящера волшебного, а на стенках внутренностей его необъятных. И посему ощущало себя чудовище образом наихудшим. Чрево его гигантское вздымалось и опадало, дрожало, словно студень, колыхалось и жило, казалось, своею собственной жизнью. Дракон страдал и нуждался страстно в лекаре искусном.
"АЙ БОЛИТ", поэма. Ч.1-3, сострадающие.
Архивариус I_chay лирический.
Глава четвёртая
(Богатырская)
.... Возлежала она пригорюнившись, буйну голову повесивши, тоскою неизбывною охваченая. Очи её сверкающие горестный туман застил. И устремлён взгляд опечаленый был на предмет давний, о жизни прошлой напоминающий - шляпку девичью с вуалью густой.Вода пенная, ароматами розовыми благоухающая, божественное тело ейное омывала. Но не в силах была она тяжесть с души её пресветлой унесть. Тогда и донёс ветерок лёгкий до слуха острого звуки странные, ни на что привычное не похожие. "Чу! Пулемётную очередь ли слышу я? Или ужо мерещется разуму моему воспалённому, радением об отчизне измученному?". Однако же поднялась красавица-богатырка, в латы ратные облачилася, запрягла крокодила своего верного, в дальнюю дорогу собираючись. И выехала вскорости за ворота виллы с бассейном: по слуху чуткому ориентируясь, на подсказки крокодила надёжного да филина мудрого полагаясь. Петляла тропка узкая, дорожкой опасной завивалась, но вела всё-таки в направлении правильном. Раскаты кашля громового, чихания яростного, икоты злостной, ворчливого бурчанья в желудке бунтующем и бог весть ещё каких звуков какофония оркестровая приближалась с каждым шагом рыцарским, во сто крат возрастая. Вот уж и поле раздольное впереди простёрлось. Вдали горизонт небесный с горизонтом земным сливаются воедино, аки любовники ненасытные, в объятьях друг друга пылких. А посредь покоя и блаженства умиротворённого этого в судорогах жестоких туша огромная корчится. Вокруг неё травы примятой, камней выворочанных, деревьев с корнем выдранных полным-полно. Само же чудовище, беснуясь, будто зверь раненый, что от истины и в самом деле недалече, всё в травяном соке извалялось, каменной крошкой покрылось, ветвями гибкими оплелось, от чего более всего походить стало на лешего-переростка, а не на дракона грозного и ужас навевающего. И зрелище сие смягчило сердце ожесточившееся воительницы светозарной, акромя искусства рыцарского, ещё и врачеванию народными методами обученной. Так и сталося...
"КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ", сказка. Разделы I-II.
Птичка певчая, из пепла воздрождённая.
Глава пятая
(эпическо-мифологическая)
.... Уздрела дева-воительница средь прочего облика драконьего часть особо выпирающую и внимание к себе тут же привлёкшую. Было сие чрево колыхающееся, премногожды раздутое. - Никогда прежде не доводилось мне вступать в сражение смертное с драконом, несвареньем желудочным страдающим! - воскликнула богатырица, картиною этой в самое сердце поражённая.
И взревело чудовище обоими головами своими, фейерверком огненным речь свою сопровождая:
- Отродясь пищи такой неудобоваримой не доводилось мне пробовать! Чтоб сама она наружу просилася, да не как-нибудь, а путём изуверским - хирургическим. Облегчи же моё страдание, рыцариня сострадательная,хоть смертью лютою, хоть каким иным способом!
Подошла она, любопытством гонимая, желая феномен этот научный поближе исследовать. Протянула рученьку белую, перстнями изумрудными унизанную, да пальчиком своим тоненьким как раз в пузо самое и нацелилась. Не успел дракон страшный и вскрикнуть "мамочка!", как лопнуло чрево огромадное, будто пузырь мыльный. А из дыма клубящегося, из пара зловонного, столбом к небесам поднявшегося, горожане посыпались чудесным образом спасённые. На месте же ящера ужасного во всей красе своей стоял добрый молодец, на поверку Старым боцманом оказавшийся. Осветилось лицо его улыбкою восторженной и молвил он, склоняясь в поклоне низком:
- Здравствуй, Светладушка,графиня прекрасная!
С той поры и пошла из уст в уста передаваться легенда дивная, повествующая о том, что град златоглавый, Либ-тауном наречённый, славящийся магами да чародеями своими, стихотворцами да минестрелями, на свет этот из чрева драконьего рождён был...
"Летопись интернет-градовская", глава последняя, заключительная.
Его высоко преосвященство, Серый кардинал, единолично.
Мораль:
Эй, чародей, шевельни-ка мозгами,
Чем обернётся твоё волшебство:
Как не корми дурака отрубями,
Ты в мудреца не откормишь его.
Сделавши дело, отчалили мавры,
Вексель погашен и выписан чек.
Вырастет из небольшого кадавра,
Суперкадавр, а не сверхчеловек.
Всем удачи и успехов, Светлада, г. "LIB-TOWN"!
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии